Эмоциональный шантаж. Предчувствия

Я уже упоминала, что ссылка на плохое самочувствие может служить поводом, чтобы оградить себя от детской шумливости. Многие из нас прибегают так же к жалобам на предполагаемые моральные страдания, чтобы исторгнуть у детей незаконные жертвы.

В этом случае мы неосознанно используем эмоциональный шантаж, берем на прицел альтруизм ребенка, чуткую совесть, которая его мучает, если он считает себя причиной чужих страданий. Такое проявление я не колеблясь назову жестоким эгоизмом, поскольку цель его заставить страдать беззащитное существо. Подобное определение не содержит ни для кого оскорбления, поскольку, увы, относится ко всем родителям: кто чаще, кто реже грешит этим проявлением, желая избежать беспокойства за ребенка, когда тот один, далеко, в горах, на велосипеде, на реке. Согласна, беспокойство порой непереносимо. Воображение матери услужливо рисует картины одна страшнее другой: то ребенок на велосипеде столкнулся с грузовиком, то маленький пловец кричит и его уносит течением... Предпочитаю не продолжать этот зрительный ряд. И все же ничто не оправдывает эмоционального шантажа, неотступно преследующего ребенка вплоть до взрослого возраста: "Возвращайся пораньше, ты же знаешь, я волнуюсь и не засну, пока ты не придешь", "Нет, не ходи туда, я буду беспокоиться!", "Не ходи плавать, хотя бы сегодня, побудь с мамой, она всегда одна... Впрочем, иди, но ты меня огорчаешь..." Некоторые пользуются даже предчувствиями, чтобы шантажировать детей. Как известно, предчувствия обуревают многих родителей, особенно матерей. Обычно они носят характер неясной тревоги и общего беспокойства, но порой приобретают весьма определенную форму, особенно когда проявляются в виде снов. Как правило, предчувствия не имеют ничего общего с реальностью, ни с прошлым, ни с будущим, но последнее слово по этому поводу остается за психологами и другими учеными. Во всяком случае, мать, одержимая предчувствиями, хорошо поступит, оставив их при себе, во-первых, потому что ее вряд ли примут всерьез, во-вторых, потому что в случае реального совпадения предчувствия с несчастьем это произведет слишком сильное впечатление на детей они станут боязливыми и суеверными. Ибо предчувствия по большей части являются проявлением суеверий: их определяют увиденный утром паук, разбитое зеркало или попросту архаическое заблуждение, укоренившееся в подсознании, что боги завидуют нашему счастью, нужно задобрить их, создав искусственные трудности предчувствие несчастья, страхи за будущее.

Родители собственники

К счастью, дети, отзывчивые к доступным им страданиям, как правило, безразличны к родительским страхам, которых не могут ни представить себе, ни оценить. Однако им все равно неприятны шантаж и давление, они угадывают истоки этих тревог собственническое отношение к детям. Это боязнь увидеть, что дети вырастают, становятся личностями, постепенно ускользают из-под родительской власти и опеки, боязнь одиночества у того, кто не сумел создать настоящей семьи, кто развлекался детьми, словно игрушками. И наступает момент, когда "игрушка" отказывается быть таковой, ищет себе другую жизненную сферу. Мальчишка хочет самоутвердиться таким, каким является на самом деле, он независимая личность, жаждущая инициативы и автономии, а родители из эгоизма подавляют эти качества. Некоторое время тому назад я читала сочинение одной своей ученицы, тогда-то мне и пришло в голову все это. "...Если у меня родится ребенок, я наверняка его буду воспитывать совсем не так, как воспитывали меня. Я вовсе не возражаю против доброты и заботливости моих родителей, они выполняют все мои желания, даже слишком, но вечно дрожат надо мной, как бы я не заболела, как бы со мной чего не случилось... Не хотят, чтобы я гуляла с подружками. Если я иду в гости к приятельнице, проверяют по телефону, когда я пришла и ушла; им хотелось бы знать все мои мысли и поступки. Так что в моей уютной комнате, которую они со вкусом обставили, когда мне исполнилось 12 лет, я чувствую себя птицей в золотой клетке". Я привела отрывок так, как он написан, в нем литературная наивность сочетается с горечью осуждения. Автор зрелая для своего возраста девочка любила школу и учебу. Мне даже казалось, что она слишком привязана к школе, я в те поры не оценила ее рвения, ее чрезмерно ревностного отношения к хорошим оценкам; тем не менее я считала ее серьезной личностью, и мы с ней основательно работали. Только позднее я осознала, что именно она искала и находила в школе: здесь ее воспринимали такой, какая она есть, вдумчивый, прилежный подросток, а не дитя, которое того и гляди задушат избыточной нежностью. Истоком тревог и мнительности может быть не только заядлое собственничество, но и самый мелкий эгоизм желание пребывать в покое, отгородиться от неприятностей и забот, от беспокойства, сопряженного с ними. Такие родители, стремясь избежать маловероятных отдаленных опасностей, терзают себя и детей предосторожностью, которая неизбежно оказывает пагубное действие и создает предрасположение к излишней осмотрительности и трусости. Это, возможно, обережет детей от опасности, но лишит радости общения со сверстниками, удовлетворения от занятий спортом, способности смело дискутировать.